Дура дурой. Или что вы делали неправильно? Выбраны героини темы!

Аноним 456: Просто уберите лишние запятые, они у вас через одно предложение в избытке насыпаны

А не под анонимом написать?
Тема классная, нет надо опять правописанием тыкнуть.

Morozko:

Ставьте запятую после каждого слова. У нас таки тут тема дур, а не репетиторов по великому и могучему.
Я разрешаю

Аноним 456: Вам бы грамотностью озадачиться, а не витиеватым слогом

Обожечки, у нас Виссарион Белинский в тему дур зашёл, не меньше. Литературный критик.

Morozko:

Ржала до слёз, жги дальше))

Последняя про вождение. Страдательная. (Потом про армию расскажу. Как служила в вооруженных силах).

В принципе, вроде, не было ничего душещипательного. В вождении, я имею ввиду. Ну, так, мелкие аварии, штрафы. Правда, одна ситуевина меня прям впечатлила…

Еду я, значит, одним нифига не погожим воскресным утром, на дачу. В машине, кроме меня, мама, сын и американский кокер спаниель Наполеон (в быту Няпа). Хам и тиран, хочу вам сказать. А это, как вы понимаете, мой законный и выстраданный выходной. А в выходной у тебя мульон дел, ты злая и красивая как бы уже не 24 часа в сутки. Больше скажу, ты вообще не красивая. У тебя лицо с утра такое, что становится понятно, что процесс окукливания отложен до понедельника и бабочка не вылупится ни при каких обстоятельствах. Ты похож на полудохлую медузу, по лицу которой всю ночь топтался табун пьяных мустангов-иноходцев.

И вот стою я на перекрестке, жду зеленый сигнал светофора, приспичило мне, ядрен батон, направо повернуть. Загорелась заветная лампочка, тронулась. Надо сказать, что прямо перед моей ласточкой стоял большой джип. У меня тогда еще Матиз был. Я, из-за этого гиппопотама впереди, вообще ничего не вижу. Он тоже поворачивает вправо, и тут, после поворота, уже перестраивается в левый ряд, чтобы повернуть дальше в проулок, ясен-красен, налево уходит. Я, соответственно, встаю в правый ряд и проезжаю перекресток. Все же хорошо, да? А вот фигулички!

Не успела я проехать и десяти метров, как в мою сторону рванула патрульная машина ГИБДД, врубив люстру, матюгальник и прижимая меня к обочине. В нашей машине, в стадии крайнего охреневания, были все, включая спаниеля. А я сижу и думаю, ну все, «Хоп, мусорок, не шей мне срок!». Game over. Это ж когда я криминальным авторитетом успела стать? Чтобы до такого эскорта дослужиться. Щас же поди еще и мордой в газон положат! Вот вблизи на земельку и посмотрю, мне ж дачи-то не хватает!

Ну, вы понимаете. Женщина я переживательная, а при наличии фантазии, переживательная до состояния паранойи. Решила уйти в глухую несознанку и запереть все двери. Сидим, ребенок орет-ревет в голос, у мамы химия на голове раскрутилась, собака скачет по салону и блажит так, что все окна внутри машины в соплях и слюнях. А я не авторитет для нее, ну вы помните. Я слегка ошалевшая и не совсем понимающая, что, собственно, произошло.

Подходит сотрудник к машине и стучит в окно – «Избушка, избушка на курьих ножках: повернись к лесу задом, ко мне передом!». Я смотрю него и думаю, фигу вам, господин хороший! Если меня сейчас заметут, на дачу точно никто не попрется, помидоры с огурцами сгорят, а я эти огрызки с марта всяким говном поливаю, чтоб они только не сдохли – на зло врагам, на радость маме.

-Что? – ору через закрытое окно, тоже уже, кстати, вся в слюнях Наполеона.

-Документы предъявите.

-Зачем?

-Правила нарушаете.

-Какие? – и это, чтоб вы понимали, все с закрытыми окнами. Я ору внутри, сотрудник снаружи.

-Пешехода не пропустили.

-Где? – и мы все, синхронно, включая собаку, вглядываемся в заднее стекло. – Нет там никого.

• Был пешеход. Я говорю, не пропустили!

-Там джип стоял, я медленно ехала, не было пешехода. Или не видно из-за джипа было! Я бы затормозила, если бы увидела! Я же медленно ехала! Чай не на Феррари на фазенду тороплюсь!

-Был там пешеход!

-Не было!- орала в ответ я и моя группа поддержки!

-Был, вы просто его не увидели!

-А я тебе бабка-гадалка что ли? Чтобы знать, что там есть пешеход, когда его не видно!

-Документы дайте!

И видно, что он, болезный, уже и сам не рад, что там этот несчастный пешеход образовался. Я немного открываю окно и протягиваю документы. В этот момент, мой домашний Цербер понимает, что вот он, его звездный час! Враг находится в зоне поражения! Эта вражина перемахивает ко мне на колени, высовывает морду в окно, обдает, гавкая, новой порцией соплей и слюней сотрудника, хватает мои права и уносится на заднее сиденье. Сотрудник в ах.. крайне удивлен. И тут я понимаю, что нихрена он мне не сделает! Выхожу, открываю двери сзади на растопашку, демонстрируя оборзевшего пса, скрючившегося в неведомую загогулину, при этом исходя пеной и скаля зубы, и глаголю:

-Смотрю, вы отважный рыцарь! Спасатель по образованию и призванию. Спасайте мои права! А юная дама, то бишь, я, в честь этого, облобызает героя и вознесет хвалу его подвигу!

Ну, как вы понимаете, не стал он спасать мои права. То ли норму по слюням сегодня перевыполнил, то ли понял, что нифига я не прекрасная дама… Ушел в даль, не сказав даже "прости-прощай".

Morozko:

Пожалуйста, пожалуйста, пишите еще Давно я так не хохотала.
П.С. Плевать на запятые или что там еще. Не обращайте внимания.

Sahara:

Спасибо, завтра продолжу :)))

Аноним 456

ну вы и душнила

Аноним 456:

Скопируйте ее текст и быстро накидайте нужные и уберите ненужные запятые, пожалуйста.
А мы проверим. Без ИИ. Репетитору дочери скину.

Аноним 456: Ну хотя бы на уровне средней школы

Вы название темы читали? Тут можно вообще как угодно и что угодно писать. О дуростях. А умничать можно и в других.

Morozko:

Где вы были раньше?

Morozko:

Вы прекрасны!

назло - ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,!
ПишЫте исчооо!
я старый грамманаци и не знаю словей любови!

Дмитрий Николаевич Ушаков текст нам не поправил на предмет расстановки запятых?
А мы все 330 страниц их ставим неправильно или только Морозко?
Как со всеми остальными постами быть?
Все жду отредактированный текст.
С нетерпением,,,,,,,,,,,,,,,,
,,,,,,,,,,,,,,,

История из моей жизни про службу в армии. Забавная тоже. Но начать нужно издалека.

Если вы помните, а тем, кто не помнит или не застал, я расскажу. Был у нас в школе один учебный день в неделю, в 10 классе, посвящен УПК.

Основными задачами УПК являлось «ознакомление учащихся с трудовыми процессами и содержанием труда рабочих на предприятиях, осуществление профессиональной ориентации учащихся с целью подготовки их к сознательному выбору профессии, обучение учащихся первоначальным навыкам труда по избранной профессии».

Так вот, раз в неделю мы должны были ходить на предприятие, обучаться какой-то нехитрой профессии. Практически все девочки в классе выбрали – машинопись. То есть, учились печатать на машинках. Ну, это нормальные девочки. Мы с подругой Ленкой послюнявили палец и ткнули, не глядя в перечень специальностей. Выбор пал на трудовую деятельность в краеведческом музее (это который на Малышева). Мы пару раз сходили и благополучно забили на это занятие. И тогда, когда наши одноклассники в поте лица осваивали новые навыки, мы пускали слюни в подушку, досматривая десятый сон.

И вот, нежданно-негаданно, как снег для коммунальных служб, наступил конец учебного года. Нужно сказать, что мы с подругой были хорошистками и как бы ничего не предвещало... Сдали экзамены, отпраздновали выпускной (ну, это тоже тот еще цирк с конями...) и пришли за аттестатом. А нам его не выдают. «Что за …?» - подумали мы и понеслись к завучу.

Завуч дала нам люлей за прогулы УПК и отправила с дружеским визитом в музэй. Оказалось, что за практические занятия должны были выставлять оценки. У нас оценок зеро! И музей отказывается их ставить, поскольку видели нас всего пару раз и как мы выглядим уже никто не помнит. В общем, принципиальные бабульки оказались - кремень, отказались подтасовывать факты и требовали выдать наши тощие тела для свершения фемиды. Мы прониклись.

По приезду выдали вялый алаверды, пустили слезу, соплю и дали честное слово, что отработаем, не щадя живота своего. В итоге, оценку нам поставили (четверочку. кстати, чтобы жизнь "барышням" не портить), аттестат выдали. Пришлось топать в музей и предлагать свои услуги в качестве бесплатной рабочей силы. Бабульки жест оценили, и даже назначили нам небольшие оклады.

Первое наше место службы – смотритель зала. Это когда сидишь в углу и не отсвечиваешь. Единственная твоя задача, смотреть, чтобы никакой экспонат не испортили или не сперли. А музей наш, надо сказать, место среди недели мало посещаемое. Поэтому экспозиции, в основном, посещали мухи и комары. Как результат, нам было скучно, мы регулярно впадали в анабиоз и теряли связь с миром. В общем, отключались и бессовестно дрыхли.

Но спать на стуле, скажу я вам, квест еще тот. Несколько раз мы падали со стульев, оглашая залы непечатными выражениями. Поэтому стали придумывать всяческие подпорки своим нестойким телам. В результате нашего инженерного гения мы изобрели неплохие костыли, для нахождения в бессознательном состоянии. Чё сказать, гиганты мысли.

И все бы ничего, но тут, как назло, с ревизией по залам пошла заведующая. Увидев нас, пускающих слюни на экспонаты, она побледнела и ее чуть не хватил удар. Хотелось внезапно уйти из музея через открытое окно. Наш поступок подвергли всеобщему осуждению.

Как итог, в залы вход нам был закрыт. Но! Положенный срок мы не отработали, и решили бабульки отправить наши наглые морды в археологическую экспедицию. Как говорится, везучий случай…

Страшное место, эти ваши экспедиции… Цивилизации никакой, спишь в палатке на надувных матрасах, готовишь на огне, клозет в кустах, посуду и зад моешь в одном месте. Страшное, страшное место… Настроение – встретить лося и набить морду. В общем, событиев у людей, событиев в этих ваших лесах!

Ну и я как-то упустила, что в это же самое время шли вступительные экзамены в учебные заведения. Я упустила, а мама моя нет. Она женщина переживательная, за меня вообще все время переживает. Так вот, приезжаю я домой, голодная, грязная, худая, природу и комаров ненавижу, как личных врагов. А моя родительница заявляет мне:

-Доча! Танцуй! Ты теперь учишься в училище на кондитера на дневном отделении, и в техникуме заочно на сотрудника ЖКХ. – я в глубоком экзистенциальном кризисе.

-Чем вызван столь диаметральный выбор профессий? – спросила у маман.

-Куда взяли документы в отсутствии тебя, туда и пристроила. – ответила эта самоотверженная женщина.

Ну, в общем, год я ненавидела профессию кондитера. Слава богу, в строительном техникуме я сдавала только сессии.

Закончилась учеба в ПТУ и нужно было идти куда-то работать. Ну, подруги у меня всегда были со слегка протекающей крышей (кстати, не утверждаю, что моя не капает 😊). И вот, очередная подруженция, притаскивает газету с объявлением: "В в/ч требуются женщины для службы по контракту". Вона как! Подруга в диком восторге! Жизнь налаживается, личная жизнь налаживается вдвойне. Я в шоке, у меня еще свежи воспоминания об экспедиции и новых лишений и испытаний моя психика не перенесет. Но компанию ей составить обещала.

Приехали мы, значит, в какие-то жополя. Кругом пром зона, железная дорога, до транспорта минут двадцать чесать на своих двоих. Прошли к ротному под улюлюканье и похабные замечания. Как потом выяснилось, ротный дорабатывал последние дни перед отправкой в часть, которая располагалась в тундре, поэтому готов был подложить любую свинью начальству.

Осмотрев нас, он выдал два листа бумаги и стал диктовать текст рапорта, для зачисления на военную службу. Мне как-то неудобно было сказать, что я, собственно, массовка. Поэтому тоже написала рапорт. Мужчина его подписал и передал писарю для отправки в часть.

А знаете, в чем засада? Та-рам-пам-пам!!!! Мне всего семнадцать! И восемнадцать должно было исполниться только через месяц! Это уж я потом узнала, что брать должны были только с 21 года. Но когда в военном министерстве запущен маховик (в моем случае рапорт), остановить его практически нереально!

Ну, в общем, я со своей стороны человек обязательный, вроде ж пообещала выйти на службу, и весь этот месяц, до 18-и летия, я медленно и печально проходила медицинскую комиссию, получала форму, доносила документы.

Ну так вот, взять то меня взяли, но из мужиков у нас дома был только диван. Ну, вот честно, вообще-вообще никого, кто бы мог проконсультировать или рассказать, что такое армия. К тому периоду дед повесился, отец повесился, брат мамы повесился, брат отца повесился. И это не то чтобы сглаз или какое-то страшное проклятье, это, дорогие мои, синька. Графьев у нас не было, а рабоче-крестьянское происхождение выдавало в потомстве мужиков исключительно с абстинентным синдромом.

Собственно, выдали мне на складе форму. Баула два, наверное. Все честь по чести. Бушлат, шапка ушанка, парадная форма, каждодневная форма. Тута тебе и штаны, и юбка, и пилотка, и галифе и много чего полезного и нужного. Сапог, правда, не было. Не завозят в армию 35 размер обуви. Печаль… Что с чем одевать – непонятно. Оделась руководствуясь собственным ощущением прекрасного. В итоге приперлась в афганке, с рубахой пододетой вниз, пилоткой и красивым зеленым галстуком сверху. Ясен пень, воротничок никто не подшивал. Завершали мой образ красивые ярко-розовые туфли, в которых сестра была еще на выпускном, и которые мы перманентно выгуливали по особым случаям.

Ржание на КПП слышали, наверное, даже глухонемые. Я скорбно поджала губу, и чеканя шаг туфельками новорожденного порося, пошла искать ротного. Ротный охренел не меньше, чем дежурные на посту. Хочу вам сказать, что тогда это место занимал уже другой человек – капитан Вишневский. Он только вернулся из части, которая базировалась в лесу и с женщинами у них там было так же, как у нас дома с мужиками. В общем, бабами только комары числились. И тут, едрен батон, вплываю я, вся такая из себя красивая, на башке две косы аж до пояса, с бантами, которые с выпускнова еще остались, ниже шеи вообще черте чё. У него, как у волка в мультике, нижняя челюсть отваливается с грацией свинцового сейфа, вырванного из стены: стремительно, с глухим ударом и некоторым повреждением полового покрытия. Как не ослеп – непонятно…

А я-то ж думаю, что это я такая красивишная! Решила, сомлел мужик, таку дивчину узрел. Раскраснелась стою, глаза сломала, одновременно в пол смотрю – скромность из себя давлю, и на его реакцию пялюсь. Ничего не сказал, вышел. По вернувшемуся вместе с ним шлейфу сигарет, поняла, что курить ходил. Стою. Жду реакции. Я ж не знаю, что мне дальше делать. Это вообще моя первая работа. Что на работе делают? Работу работают?

-Ты зачем сюда пришла? – явно сдерживая радость, спросил капитан.

Я выкатила вперед ребра и зародыши груди, задрала сопливый нос и выдала на - гора:

-Я собираюсь служить Родине. – Мужчина прикрыл глаза.

Ха! Съел? Думал, мы пальцем деланные? А вот, нифига! Я, может, весь месяц, пока медкомиссию проходила, к этому вопросу готовилась.

Да… Ну, собственно, это последнее внятно сказанное предложение. Потом был мат. Не мой, конечно. Капитана. Я тогда и не подозревала, что мир непечатных выражений так многообразен, сочен и вариативен. Смысл сказанного поняла только дома, часов через пять. Когда мозг смог переработать услышанное и состыковать выданную речь с синонимами из великого русского языка. Собственно, у меня, со слов капитана, был только один выход – идти на КПП, хватать первого попавшегося солдата, выходить замуж и рожать детей. А не портить ему, несчастному, жизнь своим мельтешением перед глазами.

А я, нужно вам сказать, человек не вредный, но категорически не приемлющий навязывания чьего-либо мнения. Если есть четкие аргументы – соглашусь. Если нет – меня и оглоблей не перешибешь, упрусь, как баран и буду переть к своей цели. Ну и, собственно, аргументов, почему мне не стоит служить, я в пламенной речи капитана не услышала. Поэтому, дала себе слово – сцеплю зубы, но на месяц задержусь, на зло врагам - на радость маме. Потом, если будет совсем фигово, уволюсь.

Как результат, на следующее утро пришла на службу. Капитан, как увидел меня, аж чаем поперхнулся. А я же девочка умная. Когда шла накануне из части домой, слава богу не весь мозг в анабиоз впал, посмотрела, кто как одет. Поэтому оделась утром четко по Уставу. Не взять меня в этот день на службу причин не было. Пришлось отправлять меня с дежурным караулом. Старший сержант, при виде меня, потерял дар речи. Потом аккуратно спросил у командира, выдавать ли мне автомат. За что получил от капитана леща, поджопник, длинную тираду с еще более непечатными выражениями и требованием принести ему валидол. В аптечке, как говорится, остался только бинт, забытый при Колчаке, а про валидол там и не слышали никогда.

В общем, сержанту выдали задание все дежурство держать меня за руки, не сводить с моей тушки глаз и провести краткую экскурсию/инструктаж - рассказать про все ужасы нашего городка, а потом шлифануть все статьями из УК. Поскольку служить я приперлась во внутренние войска, а они охраняли исключительно режимные объекты. Дыхание в зобу сперло. С мальчиками я только на дискотеках танцевала, и только на пионерском расстоянии. Читай, между нами мог спокойно проплыть Титаник. А тут… Сплошной разврат и осквернение девичей чести! Хотела было уже по мордасям надавать, если только потянется в мою сторону, но, слава богам, сержант даже не рыпнулся ко мне. Видимо, лицо выражало состояние моего лица.

Холодная война продолжалась неделю. Прям, зубодробительное дежавю. Капитан ждал моего неприхода ежедневно. Он стоял с утра на КПП и вглядывался вдаль. Как только на горизонте начинало маячить мое тощее подростковое тело, он шумно втягивал носом воздух и орал в мою сторону выражения, которые восполняли все пробелы моего полового воспитания. Собственно, не только моего.

Через неделю он сдался. Потом лично проинструктировал меня по должностным обязанностям, заставил взять в библиотеке военной части книгу по стрелковому делу и два дня заставлял разбирать – собирать автомат. Поняв, что я совсем не одноклеточное, а вредности-упорства у меня на десятерых мужиков, поставил на первое дежурство со словами:

-А черт его знает, может и выйдет из тебя толк. – вот так впервые, незатейливо меня похвалили на службе.

И вот, началась служба. Связана она была с системами оповещения: егоза, извещатели пионы и много чего другого. В роте, помимо мужчин, срочников и контрактников, служило не больше восьми девушек и женщин. График был: день, ночь, два дня выходных. Если кто-то в отпуск или заболел, выходной был один, если два человека выбывали – без выходных.

Я, собственно, почти не болела, детей у меня не было, поэтому, где-то через пару месяцев мной стали затыкать всевозможные дыры. Как это было? Очень просто.

Стационарный телефон тогда был роскошью, и чтобы его поставить нужно было быть либо подпольным миллионером, либо родственником генерального прокурора или кого-то из совнаркома. Ну, мы, ясен пень, мордой не вышли и мохнатых рук-ног не имели. К нам домой просто отправляли наряд из срочников и либо конвоировали меня к месту службы, либо сообщали, что я на внеплановом дежурстве. Мама первый раз чуть сознание не потеряла, когда увидела взмыленных и мрачных молодых людей, у которых был незапланированный марш бросок в сторону моего гнезда.

Думаете, все хорошо было? Я вас умоляю! Когда у меня было все хорошо? У меня же все через нижние девяносто!

Если интересно, еще допишу.

Morozko: Если интересно, еще допишу

конечно интересно, пишите

Morozko:

пишите

Morozko:

Писать и ещё раз писать,давно я такой текст не читала.

Morozko:

Пишите, пишите, пожалуйста.

В принципе, служба мне нравилась. Я тогда была девочкой скромной, воспитанной и дико романтичной. Приходя в расположение части переодевалась и ждала общего сбора для отправки в караул. Практически всегда жалась к двери кабинета нашего капитана и при попытке заговорить со мной покрывалась ярким румянцем, потела, сопела, но тайны врагам не выдавала. Короче, в силу отсутствия какого-либо опыта общения с противоположным полом, на службе я почти не говорила. Сослуживцы, думаю, считали меня то ли припадочной, то ли блаженной. Сразу развенчаю превратное мнение, сложившееся обо мне. Через год я могла на спор перематерить нашего прапорщика, у которого в прямой речи из приличного были только союзы и предлоги. Но даже он был восхищён моими эскападами. Меня любили, ставили в пример, мне таскали бутеры с маслом и сахаром из столовки. В общем, я стала своим парнем.

Собственно, все мои приключения в этот период и начались. Занесло к нам молодого, подающего большие надежды комбата. Посмотрел он на наше болото и решил, что отныне «жить будем лучше, жить будем веселей» … Ёперный театр! А мы то не знали!

Страшное случилось уже через неделю. Нам всем выдали красиво написанные нашим ротным писарем бумазюльки с графиком военно-строевой подготовки, даты поездок на стрельбища и перечень вещей для тревожного чемоданчика.

А жили мы тогда бедно, запасные трусы и носки хранить в виртуальном чемодане, другого у меня не было, я, например, не собиралась. Кому они там нужны? Кто их там носить будет? У меня может строгий учет, и утеря хоть одной боевой единицы нанесет мне непоправимый урон! В общем, я забила и решила нифига не делать. А зря.

Через пару дней, в 4 утра раздается звонок в дверь. Я жила с мамой, ко мне в такое время никто не ходит, если что и случилось, то я буду больше мешать, чем помогать. Поэтому, услышав, что она идет к двери, я, с чистой совестью, снова погрузилась в сон. Через пару минут меня за плечо трясла моя дражайшая родственница. Стояла она, наклонившись надо мной в бигудях и с криво застегнутым впопыхах старом халате. Это и так-то зрелище не для слабонервных, но сержант с автоматом рядом с ней это вообще ахтунг капут.

-Дочя, вставай, не знаю, что происходит, но у вас какая-то тревога. – судорожно говорила они и при этом хаотично хватала мои вещи со стула и кидала в меня. Было ощущение, что я чумная и меня отправляют в лепрозорий.

-Какая тревога? Что за …? – да, была в шоке, за неприличные слова получила от мамы подзатыльник и обещание дать ремня тому, кто научил ее кровиночку таким срамным словам. Сержант стал давиться смехом. Незаметно продемонстрировала, как и куда он пойдет, если спалит контору.

-Молодой человек, пойдемте, я хоть чая вам налью. – повернувшись к юноше, и поправляя бигуди предложила маман.

У нас тогда, знаете, как хорошо на кухне было. Оооо! Вообще, зашибись, просто! Заходишь, справа мешок сахара, слева мешок муки с напиханным в него чесноком, под окном кастрюли с гречкой, пшеном, макарошками и прочей дребеденью. Это чтобы гусеницы-жуки в квартире ничего кроме обоев не жрали. Все это третьесортное богатство мы закупали раз в два-три месяца на оптовом рынке и перли домой либо на санках, либо на тележке.

-Да, не. У нас, это, пять минут на сборы. Я вниз пошел. Ты, это, не задерживайся. А то мы без тебя уедем. Сама добираться будешь, а там точно по времени нужно прибыть. – смутившись сообщил солдат. Я с облегчением выдохнула.

Стоп! Что значит пять минут? Вопросительно посмотрела на мужчину, он пожал плечами. Да, вот, мол, сам не ожидал, но пять минут и все! Потом разверзнутся хляби небесные и … Я нахмурила бровки. Мама у меня, кстати, мировая женщина. Видя, что ситуация критическая, она все же потащила солдата обозревать наши стратегические запасы. Я быстро умылась-оделась-расчесалась и мы вышли во двор. Там уже стоял ГАЗ с такими же хмурыми, злыми и некрасивыми сослуживцами женского пола. Прям, не военнослужащие, а взвод злых ведьм. По выражениям на лицах было понятно, кто сегодня обожрется поганок и заимеет венок безбрачия.

Приехали мы, значит. А там, на плацу, уже стоит две роты. Ждут только нас. И тут этот Д’Артаньян, наш комбат, спросил:

-А тревожный чемодан где?

Я обернулась и только тут поняла, что вся женская часть подразделения стоит с тряпичными сумками и авоськами набитыми нехитрым скарбом. Старыми зубными щетками, выдавленными тюбиками зубной пасты, какими-то тряпками и прочей, нужной в военное время, ерундой. Не солдаты, а мусорный полигон. Похоже, лишних трусов не только у меня нет…

-Ну… – промямлила я.

-Отлично! Раз у рядового нет тревожного чемоданчика, завтра, незапланированно едем на стрельбище! – выдал радостно комбат. Сзади послышался глухой стук. – Выдвигаемся с утра. Всем быть к семи. Час на подготовку и погрузку. На рядового списываем два полных карабина патронов. Сдаем нормы по стрельбе одиночными выстрелами и очередью.

Почему??? Все правда, в/ч 7432. Со всеми ужасами дедовщины мы, конечно, не пересекались, жила то я дома. Фактически, просто работа была. Со своей спецификой, конечно.

Правда позже часть внутренних войск передали в систему МВД. Но я этого перехода уже не застала, уволилась к тому времени. Контракт закончился и ушла. Но могу сказать, что именно служба в армии помогла нам пережить голодные 90-е. Маме по полгода не выдавали зарплату на частном предприятии, какой-то минимум выделяли и все, жить на это было невозможно. Так было везде. А в армии выдавали стабильно + продуктовые пайки.

Сам полк находился возле Центрального рынка. А наши роты на Вторчике. Недалеко от завода РТИ и старого мясокомбината.